Из русского Шпицбергена убегают последние жители
Шпицберген — архипелаг в Северном Ледовитом океане — медленно уплывает из рук России. На этой норвежской земле, которая имеет особый международный статус, находятся три российских поселка. Два из них — Пирамида и Грумант — заброшены, а в третьем — Баренцбурге — еще осталось 300 человек (лет десять назад там жило около 3 тысяч русских). Правда, об этом мало кто знает. О существовании северного архипелага в Петербурге напомнили сами норвежцы. Джазовый коллектив «Арктик муд» устроил концерт, посвященный Шпицбергену.
Черное пятно в белой пустыне
— Шпицберген — это другая планета. Сначала я увидела архипелаг из иллюминатора самолета, — рассказывает бывшая аспирантка СПбГУ Александра Ярыгина. Несколько лет назад на Шпицбергене она проводила исследования морского льда. — Кругом снег, белая пустыня, а в центре — черное пятно. Там, где все белое, — живут норвежцы, а в черноте — русские.
Черное пятно — это поселки Баренцбург и Пирамида. В советские времена там активно добывали уголь (в Баренцбурге его со скрипом добывают и сейчас). Именно из-за угольной пыли наши поселки теперь выглядят прокопченными. А ведь еще в хрущевские и брежневские времена советская часть Шпицбергена была похожа на рай. Сюда приезжали туристы со всего мира, и они должны были видеть счастливых советских людей. Поэтому для Баренцбурга и Пирамиды не жалели ничего. Там построили красивые пятиэтажки, бассейн, стадион, открыли музей и даже установили самый северный в мире памятник Ленину… Местные норвежцы отчаянно завидовали сытым советским людям. Все изменилось после развала СССР. О трех русских поселках наши власти просто забыли. Кто-то из их обитателей навсегда покинул Шпицберген, а кто-то переселился в норвежскую часть архипелага — поселок Лонгиербюен.
Гастарбайтеры в Арктике
Баренцбург — оплот России в Арктике — местные жители называют гиблым местом. На улице (она тут одна) — маленький магазин, старый бассейн, огромная столовая, православная часовня и школа, в которой учатся 3–4 человека.
— В Баренцбурге люди живут как на зоне, — считает научный сотрудник одного из мурманских университетов Осип Кокин. На протяжении последних 10 лет он каждый год ездит на Шпицберген и изучает там ледниковый рельеф. — Туда сейчас приезжают работать только украинские шахтеры и таджики с узбеками. Русские в таких тяжелых условиях за маленькую зарплату трудиться не хотят.
В единственном магазине Баренцбурга полки забиты пылью и консервами. Свежие продукты там можно купить только летом, когда приходит «Беликов» — последний корабль под российским флагом, который еще заходит на архипелаг. Зимой, когда шахтерам приходится совсем туго, свежие продукты на вертолете привозят из Лонгиербюена.
— В норвежской части архипелага люди каждый день пьют молоко, — рассказывает Осип Кокин. — Его привозят с Большой земли. А у нас нет даже яблок. Пару лет назад в столовой несколько месяцев подряд шахтеров кормили одной перловкой. После такой диеты долго пустовали бассейн и тренажерный зал. У рабочих просто не было сил заниматься спортом. Сейчас стало чуть лучше. В Баренцбурге стали ремонтировать дома, собираются открыть гостиницу. Но все равно люди там не живут, а выживают.
После работы жители Баренцбурга коротают время в местном баре. Там не продают спиртных напитков, потому что на архипелаге «сухой закон», зато можно выпить чашку горячего чая. Иногда туда заходят норвежцы. В русскую часть Шпицбергена они приезжают на экскурсию. Главная достопримечательность — мертвый поселок Пирамида. В 1998 году там прекратили добывать уголь, и из поселка убежали все жители. Они покинули Пирамиду, словно Чернобыль, бросая все: одежду и мебель в квартирах, музыкальные инструменты в Доме культуры, книги в библиотеке, оборудование. В местной школе до сих пор висит выставка детских рисунков, а на подоконнике стоят засохшие комнатные растения…
— Туда приезжают сотни иностранных туристов, — говорит Осип Кокин. — А вот наши на Пирамиду не заходят… Наверно, им там слишком грустно. За порядком в мертвом поселке следят три человека. Они же проводят экскурсии, во время которых европейцы иногда даже плачут…
Медведи не заходят только в ресторан
По сравнению с Баренцбургом и Пирамидой норвежский поселок Лонгиербюен — филиал рая на земле.
— Знаете, почему русским сейчас тяжело живется на Шпицбергене? — спрашивает норвежский композитор и музыкант коллектива «Арктик муд» Бриньяр Расмуссен. — Вы в Арктике по-прежнему зациклены на добыче угля. А на образование, культуру вы там не обращаете никакого внимания. Зато этим занимаемся мы. Мы сделали ставку на развитие туризма и науки.
Впрочем, Бриньяр Расмуссен лукавит: 10–20 лет назад норвежцы в Лонгиербюене тоже были зациклены на угле. Но он быстро закончился. И тогда, от безысходности, местные власти стали развивать науку и туризм. В итоге за последние 20 лет население Лонгиербюена выросло в три раза: сейчас там живут около двух тысяч человек.
— С «угольных времен» в Лонгиербюене сохранилась традиция: заходя в общественное здание, люди там снимают обувь, — говорит Александра Ярыгина. — Раньше это делали для того, чтобы не заносить в помещение угольную пыль…
Теперь вместо угольной пыли и бараков шахтеров в норвежской части Шпицбергена стоят разноцветные аккуратные домики, есть университет, церковь, десятки магазинов, кафе, отель и даже один лимузин. Но особенно норвежцы гордятся Мировым семенным фондом, где собраны семена со всего света на случай ядерной войны.
Но и у норвежцев есть свои проблемы. Например, летом выходит из берегов небольшая местная речушка и затопляет главную улицу поселка. Местным жителям приходится пересаживаться с велосипедов на лодки. Еще одна беда поселка — белые медведи.
— Они часто заходят в Лонгиербюен в поисках еды, — рассказывает Александра Ярыгина. — Поэтому каждый студент в местном университете в первый день занятий учится стрелять из крупнокалиберного карабина. Мне советовали целиться в лоб или лапы. Правда, если вы убили белого медведя, то надо тут же заявить об этом в местную полицию. Стражи порядка не будут иметь к вам претензий, если вы докажете, что сделали это из самообороны.
В ресторане Лонгиербюена даже висит объявление: «Дорогие гости, поскольку появление полярного медведя в нашем ресторане маловероятно, оставляйте, пожалуйста, винтовки и револьверы в холле».
— Медведи часто заходят в поселок из-за глобального потепления, — считает Александра Ярыгина.
— Льды быстро тают, и этим животным трудно охотиться. Сейчас голодные белые медведи по ночам роются в норвежских помойках…
Кто кого притесняет?
Между собой русские и норвежцы на Шпицбергене общаются редко.
— Чувствуется какое-то напряжение, — признается Бриньяр Расмуссен. — Мы считаем, что русские слишком напирают на Арктику, ваши претензии на северные земли завышены.
— Как мы можем напирать, если на Шпицбергене осталось всего около 300 русских?
— Мы не знаем. У нас просто такое ощущение.
Русские жители архипелага считают, что притесняют как раз их.
— На большей части территории Шпицбергена норвежцы открыли национальные парки и заповедники, — рассказывает Осип Кокин. — Теперь наши вертолеты могут летать над большей частью архипелага только после специального разрешения норвежских властей. Якобы шум российских двигателей пугает птиц и животных. Но нам тоже надо жить! Мы думаем, норвежцы злоупотребляют своей властью.
Грустно помолчав, Осип Кокин добавил:
— А недавно в одном из магазинов Лонгиербюена я увидел футболку. На ней были нарисованы два обнимающихся медведя: норвежский и русский. А внизу надпись: «Баренцбург. Частичка России — в Норвегию»… Как это расценивать? Звучит так, как будто последний живой русский поселок переходит под влияние норвежцев…
Источник: