«Порошенко плохо понимает, что натворил, вмешавшись в дела церкви»
— Сергей Вадимович, вы – председатель Императорского православного палестинского общества (ИППО), религиозная тема вам хорошо знакома. Вас задевает тот раскол православия, который происходит по инициативе президента Украины и константинопольского Патриарха?
— В прошлом году я встречался с константинопольским Патриархом — мы решили открыть отделение ИППО в Царьграде – это бывший Константинополь, ныне Стамбул.
Вселенский Патриарх — он, кстати, бывший офицер турецкой армии — симпатичный вроде человек. Я ему почти час объяснял, зачем наше отделение нужно православному человеку в Стамбуле.
Во-первых, Константинополь – одна из ветвей русского православия. Во-вторых, там огромное количество русских живет. Только в Стамбуле 10 тысяч наших. В основном женщин. В-третьих – это паломнические маршруты.
Турецкая власть — за, а я встречался с мэром Стамбула, министром культуры. И с министерством иностранных дело мы работаем вместе.
А православный Патриарх засомневался. Однако дал-таки добро.
И вдруг в апреле этого года получаю письмо: мы против вашего присутствия, вы вторгаетесь в нашу юрисдикцию. Конкуренции, может опасается, потери своего влияния на православных в Турции?
Кстати, на службу ходят в наши храмы больше, чем в храмы константинопольского патриархата. Там всегда полупустое помещение. И к нему не подойдешь, все время дверь закрыта.
Сейчас Патриарх Кирилл принял решение — в Турцию специально послан замечательный священник отец Григорий Сергеев.
Я встречался с православными в Турции. Они просят, чтобы им дали побольше учителей русского языка. Начнем с этого.
А то, что Президент Украины Порошенко позволяет себе, — это вообще беспрецедентно. Это очевидное наглое безапелляционное вмешательство в церковные дела. И, думаю, Петр Алексеевич плохо понимает, что он уже наделал.
— А, может, оставить Украину в покое в этом смысле? Пусть творят что хотят…
— А что такое Украина? И кого мы должны оставить в покое? Порошенко? Там из 35 миллионов населения половина — этнических русских.
У меня много друзей, чьи родители остались на Украине, и друзья не могут к ним приехать. Мы кого там бросаем?
Дело не в Порошенко и даже не в храмах, хотя как можно отдать кому-то Киево-Печерскую Лавру, где мощи Ильи Муромца… И эту святыню просто пытаются нагло захватывать.Так можно все потерять.
Но вы думаете, им, украинским правителям, инициировавшим раскол, церковь нужна, Бог? Им нужна правильно выбранная кампания по удержанию власти в своих руках. И они посягают на наше историческое православное присутствие на территории Украины.
— Вы когда-нибудь пересекались с Порошенко?
— Я встречался со всеми президентами Украины, в том числе, с Порошенко, когда он не был президентом. Он ко мне приезжал, переживал за судьбу своих конфет. И просил, чтобы я ему помог.
— Помогли?
— Не скажу. Не хочу никому помогать на выборах на Украине. Эти вещи уже не касаются веры и православия.
— Мы переживаем за русских людей, за русскоговорящих священнослужителей, которых сейчас будут атаковать радикалы.
— На Украине русскоговорящие все, в том числе, и Порошенко. У него блестящий русский. Как и английский. Не знаю, как он размовляет на мове.
Другое дело, что сегодня они делают из нас врагов. Это меня больше всего беспокоит.
— Чем закончится передел? Наши батюшки там бездомными окажутся?
— Они будут бороться и биться, думаю. Ведь на что рассчитывал Порошенко? Мы, дескать, сейчас пуганем «этих орлов», пообещаем хорошие должности. И они придут на Собор. Я с ними обнимусь, может, ордена дам. И все.
Патриарх Кирилл просит ООН, Папу Римского, Меркель и Макрона спасти Украинскую церковь
Только один сходил к нему на встречу. И то сказал, что — против. Будем молиться за них и все будет нормально.
— Будет ли в ближайшие годы примирение с Украиной?
— Тяжело быть пророком в своем Отечестве. У меня большая тревога, потому что настроение у людей там формируется очень мощно. Идет серьезное промывание мозгов. Идет работа с молодежью. Ее можно выковать как угодно. Вот это страшно.
«Когда в ХХI веке удобства на улице – это грех»
— Чем вы сейчас занимаетесь?
— Общественной работой. Я не чиновник. Автомобиль, контакты и телефон. Теперь еще и интернет.
— Какая работа нынче для вас приоритетная?
— Трудно сказать. Интересно и Палестинское православное общество — мы много делаем, святыни возвращаем, гуманитарную помощь оказываем.
Очень важное дело для моей страны – это переселение наших людей из аварийного жилья. (Степашин — председатель наблюдательного совета Фонда ЖКХ. — Авт.) 1 миллион граждан (за 10 лет работы фонда. — Авт.) из бараков уже переселили. Еще 800 тысяч — на очереди.
— Как будет выглядеть программа расселения аварийного жилья в 19-24 годах? И в чем отличие от предыдущей программы?
— Пока никаких отличий. Закон, который принят, просто продлевает работу Фонда ЖКХ. На 6 лет решением президента выделено более 431 миллиарда рублей. Переселить мы должны за эти деньги 660 с лишним тысяч человек. И плюс 200 тысяч выявлено новых «аварийщиков». Столько было за 10 лет предыдущих.
Можно зайти на сайт фонда ЖКХ и посмотреть фактуру.
Президент предложил подумать, что делать дальше. Аварийное жилье никуда не денется. Жизненный цикл любого дома — в среднем — 50 лет максимум. Происходит объективное старение фонда. И от него надо избавляться.
ЕС не стал наказывать Россию санкциями за Керченский пролив
С другой стороны, постоянно приходится этого зайца гнать дальше, вкладывать бюджетные деньги и бесплатно переселять людей – никакой бюджет не выдержит. Президент предложил и новый закон, где необходимо прописать, что такое ветхое, а что такое аварийное жильё, уточнить критерии, поискать новые. И, главное, опробовать новые формы для устройства переселяемых людей. Есть международный опыт по социальному найму и аренды жилья – надо к нему обратиться.
Важно одно: жесткая позиция президента — люди в аварийном жилье жить не должны. И, зная Владимира Путина еще с Ленинграда, скажу, что если он взялся за эту тему, то с нее не сойдет.
— Стоит ли людям бояться, что про их барак забудут?
— Нет. Если не срабатывает губернатор, пусть пишут в Фонд ЖКХ. Мы получаем каждый год тысячи обращений граждан.
— Сергей Вадимович, однажды один из авторов этого интервью сходил вместе с вами в барак на улице Гамарника во Владивостоке, где жил мальчик Сережа Степашин. (Степашин родился в Порт-Артуре, в семье морского офицера, потом несколько лет с родителями проживал в столице Приморья.) За вами бабушки шли и говорили: «Сережа, помоги!» Было ощущение, что вы стеснялись этот барак расселять, мол, неудобно использовать служебное положение.
— Да, этот барак, кстати, не попал под критерий аварийного жилья, потому что он неплохо выглядел. Его там все время ремонтировали. Но когда в ХХ I веке удобства на улице – это грех. Да еще в центре Владивостока!
— Так барак расселили?
— Расселили. Бабушка та, которая помнила мою маму и фотографию передала, она получила новую квартиру. Годик пожила там и ушла из жизни. По крайней мере, успела все-таки пожить в квартире, где есть ванна, газ и туалет, в который не надо ходить на улицу. Спасибо мэру Владивостока…
— А ваша мама лоббировала этот вопрос?
Незалежная в положении: Харьков — город тихих сепаратистов
— Никто ничего не лоббировал, это была моя инициатива. Потому что стыдно перед этими людьми. Если каждый человек, который пожил в таких местах, став хотя бы мелким начальником, расселил бы по одному дому, глядишь, вообще без аварийки бы остались.
— Еще один актуальный вопрос – капитальный ремонт домов. Народ возмущается.
— Согласен, вопрос сложный. У нас львиная доля квартир сейчас — приватизирована. Частная собственность. И есть резон в том, что собственники должны хотя бы частично оплачивать капитальный ремонт дома.
Стали собирать деньги. Но вот вопрос: почему эти средства лежат на спецсчетах под нулевой процент и не работают? И капремонт не делается? 200 миллиардов рублей сегодня по всей стране собраны. Мы попросили законодателей — и президент нас поддержал – разрешить Фонду ЖКХ контролировать работу региональных операторов капремонта.
Эта проблема не только наша. Она характерна для любых крупных городов мира. Жаль, что в свое время, когда была возможность, в СССР не дали людям строить свои дома. Поэтому вторая тема, к которой мы аккуратно подбираемся сейчас – это строительство малоэтажное. На земле… Вот куда надо двигаться, а не только раздавать дальневосточные гектары, которые никто не может переварить.
«Дурак-чиновник опаснее врага»
— Скажите, сейчас меньше стали воровать? И почему никак с воровством, с коррупцией в нашем государстве не покончат?
— Что имеете в виду под воровством? Кошельки меньше воруют щипачи, потому что это очень сложная профессия.
— Мы о чиновниках.
— Воруют не только чиновники. В том числе, и крупные бизнесмены друг у друга. Да еще судятся. Вспомним Березовского с Абрамовичем.
Что же касается чиновников, то они применяют схемы, пользуясь дырками в законодательстве. В основном – на госзакупках.
Тема коррупции, как и ЖКХ – вечная. Здесь важен жесткий контроль. Сейчас и министр у нас, и губернаторы сидят — уже бывшие…
Владимир Путин — главе «Росрыболовства»: Красную икру куда дели?
— Но воровать-то не перестали!
— Нужно сделать такие правила и такие законы, чтобы украсть в принципе было нельзя. Тот же закон о госзакупках, три раза его переделывали. И все время остаются дыры, куда забирается чиновник.
Сейчас многие говорят, что проверяющий должен смотреть документы, не общаясь с субъектом проверки. Чтобы не было даже попытки получения взятки. К этому надо сегодня переходить.
— А когда все станет абсолютно электронным?
— Президент сказал, что до 26-го года. Это будет серьезный удар по возможностям примитивно воровать.
Хотя, полагаю, другие схемы возникнут. Голь на выдумки хитра.
Но положительная динамика заметна – есть с чем сравнивать. 90-е и сейчас – день и ночь. Сколько тогда разворовали национального богатства! По закону, кстати. Забыли? А спросите у населения, что их больше волнует. Думаете, коррупция? Уровень жизни, чванство чиновников, неравенство.
— Когда мы победим обнаглевших чиновников?
— Я бы не стал всех чиновников сваливать в одну яму. Огромное количество приличных людей, которые не так много получают. Даже руководитель субъекта федерации.
В Администрации президента есть специально выработанная система кадрового подбора и подготовки госслужащих. Я видел этих ребят. Это золотой фонд моей страны.
Другой вопрос – надо ли нам столько чиновников. Но, я думаю, переход на цифровую экономику позволит серьезно освободить людей от бумажных функций. А, значит, и сократить их количество. Ну, не надо нам столько! И тогда не будет повода цитировать и слушать их благоглупости.
* * *
— Сейчас у нас чиновники, политики взялись все запрещать.
— Готов повторить слова Сергея Кириенко. Он выразился жестко и резко о запретителях, что совсем не свойственно интеллигентному Сергею Владиленовичу: «Глупость».
Хуже нет дурака с инициативой. Вот в следующем году будем отмечать столетие замечательного романиста Даниила Гранина. Выходит книга «Мой лейтенант». Мне звонит дочь писателя Марина Данииловна. Книга хорошая, а на обороте крупным шрифтом написано: в этой книге применяются нецензурные выражения, «согласно закона…» и так далее.
Зачем?! Кто это придумал? Я читал книгу и не нашел там матерных слов. Видимо, по делу и аккуратно они там вставлены. А сейчас кто-то прочитает «анонс» на обороте и обязательно найдет это матерное слово.
Заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьет!
Источник: