Ограниченная южноамериканская газета The Washington Times сказала о требовании писателя и активиста Black Lives Matter Шона Кинга убрать из публичного места изображения Христа с белоснежным цветом кожи.
«Все фрески и витражи белоснежного Иисуса, его европейской мамы и их белоснежных друзей тоже должны пропасть. Они представляют собой грубую форму приемущества белоснежных. Они сделаны как инструменты подавления. Это расистская пропаганда. Все они должны пасть», — цитирует издание Кинга.
На этом поборник BLM, узнаваемый, посреди остального, основанием своей «Мужественной церкви» (Courageous Church), не тормознул — и переключился на скульптуры Христа.
«Да, я считаю, что скульптуры белоснежного европейца, которого принимают за Иисуса, тоже должны быть сброшены. Это постоянно была форма белоснежного приемущества», — повторил Кинг.
Подождите орать о сатанизме. Дело в том, что активист доказывает желание «снести Иисуса» совсем не неприязнью к учению Христа. Он аргументирует свое предложение тем, что когда Святому Семейству пришлось прятаться от преследования царя Ирода, оно, спрятавшись в Египте, не выделялось наружным видом.
«В Библии, когда семейство Иисуса захотело спрятаться, смешаться с массой, куда оно отправилось? В ЕГИПЕТ! Не в Данию. Снесите их», — заявил активист.
В общем, перед нами — буквальная реализация максимы кинофильма «Догма» о том, что Иисус — негр.
Да, все мы знаем — и г-н Кинг, полагаю, понимает тоже, — что доарабское население Египта имело не так много негроидных черт. Но в противопоставлении с древней «Данией» месседж темнокожего активиста читается совершенно точно: средиземноморская традиция изображать Христа белоснежным — ложь.
В принципе, традиция иконописи понимает самых различных Иисусов. В том числе негров, японцев и даже краснокожих. В этом нет никакого богохульства. Это лишь подчеркивает близость христианского Бога к любому народу.
Но речь у г-на Кинга идет не только лишь о том, как конкретно изображать Христа. Писатель заявляет, что все остальные, «некорректные» изображения, крайние полтора тысячелетия считавшиеся каноном, «должны пасть».
За крайние недельки на Западе много чего же пало.
Монументы падают один за остальным, будто бы их косит некий мор, от которого еще нет вакцины. Упали Грант и Сервантес, Вашингтон и Колумб. Недолго осталось стоять обоим Рузвельтам. Даже Черчилль — еще не так давно всевластный и непреложный — дрожит под английским дождиком, запертый в антивандальном ящике, и ожидает, когда отважится его участь.
Ярость бунтующих толп, протестующих против Системы, отчего-то обрушивается на монументы — ограниченным политикам, создателям основ культуры, военным, философам. Это можно было бы именовать «сопутствующими потерями», но что тогда — главные?
На что ориентирован основной удар протеста? На какую часть Системы? На администрации? Кабинеты партий? Банки? Полицейские участки? Да, посреди сообщений о мятежах в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) попадаются и такие, в каких упоминаются деловые кварталы. Но их неизмеримо меньше, чем тех, в каких говорится о сожжении книжек, ликвидировании статуй и разграблении лавок.
Магазины, книжки, памятники.
Магазины в этом процессе играют роль источника самоокупаемости. Они — не цель протеста, а средство его поддержания. А вот книжки и монументы, киноленты, картины с иконами — это цивилизация. Ее-то и громят.
Если приглядеться, то окажется, что почти всегда, когда протесты касаются администраций и партий, бунтуют как раз ограниченные силы: рабочие, крестьяне, сторонники 2-ой поправки. «Прогрессивные» же мятежники штурмуют людей, {живых} и мертвых, — белоснежных сограждан и культурные объекты, сделанные их праотцами.
Нет, это не мятеж против Системы. Это сама Система употребляет протест для стирания цивилизации, чтоб начать строить новейшую. Цивилизацию без рая и ада, без белоснежного либо даже темного Христа. Цивилизацию 1-го денька. Цивилизацию незапятнанного листа. Без прошедшего и без единой пробы рассмотреть, что там в дальнейшем.
Living for today.
Сложившейся Системе тесновато в рамках старенькой культуры. Та разрывает ее изнутри, как личинки осы-наездницы рвут гусеницу. Сбросив старенькую кожу, новенькая цивилизация не будет иметь никакого дела к христианству, Черчиллю, Колумбу. Потому ее глупо будет призывать к учету опыта расизма, инквизиции и колониализма.
Она не станет отвечать за геноцид краснокожих, индусов, сожжение Яна Гуса… Она совершенно не будет подлежать ответственности. При всем этом продолжив все то же самое под новенькими девизами — равенства, свободы, экологии и инклюзивности.
Сбросив с себя старенькую цивилизацию, а вкупе с нею — нормы, историю и ответственность, будущая цивилизация будет судить всех других от имени новейшего мира. И если будет нужно — наказывать. Все те, кто не откажется от себя, от истории, культуры и традиций, станут ее неприятелями и еретиками, подлежащими новейшей инквизиции.
Через лица новейших богов на нас как и раньше будут глядеть все те же старенькые знакомые — Золотой Телец и Кибела. Другими словами средства, власть и экстаз надругательства над своей природой.
Перед нами — не покаяние. Ведь покаяние — это тщательное сохранение памяти и опыта, а не попытка дезертирства в амнезию. То, что мы лицезреем, — системный ребрендинг, а не слом Системы.
Роман Носиков, ФАН
Источник: