Вирусно-экономический кризис задаёт новое направление экономической мысли Приведём факт, который до вирусно-экономического кризиса был бы неописуемым: Финляндия не одобрила решение Евросоюза о выделении 750 млрд евро из Фонда восстановления и просит, чтоб ей растолковали, на каких критериях произойдет раздача этих средств.
10 годов назад, когда Европа расхлёбывала последствия южноамериканского кризиса неплатежей, объём госдолга государств ЕС возрос с 0.9 процента ВВП (Валовой внутренний продукт — макроэкономический показатель, отражающий рыночную стоимость всех конечных товаров и услуг, то есть предназначенных для непосредственного употребления, произведённых за год во всех отраслях экономики на территории государства) в 2007 году до 6.2 процента в 2010-м. Тогда Евросоюз выделил банкам Европы кредитов как раз на сумму в 750 млрд евро. Наращивание экономного недостатка повлекло за собой наращивание объёмов муниципального долга, в том числе наружного. Даже у относительно благополучной Финляндии госдолг на данный момент застыл на 60 процентах ВВП (Валовой внутренний продукт — макроэкономический показатель, отражающий рыночную стоимость всех конечных товаров и услуг, то есть предназначенных для непосредственного употребления, произведённых за год во всех отраслях экономики на территории государства), составляющих краеугольный гранит Маастрихтского контракта о Европейском союзе. И здесь непринципиально, что Брюссель остановил действие данной нам нормы, позволив набирать кредиты и увеличивать недостаток бюджета сколько угодно, – долги всё равно нужно будет отдавать. Вот почему финский министр по делам Европы и управления собственностью Тютти Туппурайнен заявила, что в Хельсинки не готовы принять решение ЕС просто так, а «желали бы узреть, что хотя бы часть финансирования связана с будущим экономическим развитием, так как страны реагируют на экономическую поддержку весьма по-разному». Другими словами часто проедают её. А нужно, чтоб они представили планы, предусматривающие решение экономических, соц и экологических заморочек. Беспорядочное реагирование правительств на меры, предусматривающие преодоление экономических последствий коронавируса, отмечают почти все экономисты. Foreign Affairs пишет, что страны шарахнулись от глобализма, закрывая границы, вводя экспортный контроль, резко критикуя ВОЗ и остальные международные университеты. Расцветший протекционизм FA именует 2-ой стороной «коронавирусной медали», свидетельствующей о том, что вся система интернациональных институтов оказывается никчемной, когда в этих институтах появилась нужда. Другое дело Китай, где не так давно прошёл обычный торговый фестиваль, на котором компании, работающие в области электрической коммерции, установили новейшие рекорды по объёмам продаж. Tmall, принадлежащая компании Alibaba, продала продуктов на 698,2 млрд юаней (практически 100 млрд баксов США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке)), веб-сайт JD.com за 18 дней, в течение которых длился фестиваль, наторговал на 269,2 млрд юаней против прошлогодних 201,5 млрд. Это гласит как минимум о 2-ух вещах: о идущем восстановлении экономики и о движущей силе внутреннего рынка. Оба этих стимула к восстановлению экономики – европейский, вливающий ликвидность в банки, и китайский, добавляющий юани в кармашки людей Поднебесной, естественно, не являются открытием. У европейцев существует порог мышления, сформированный трёхсотлетней диктатурой личной принадлежности и прибыли, гласит лауреат Нобелевской премии по экономике доктор Колумбийского института и прошлый основной экономист Глобального банка Джозеф Стиглиц в статье «Какой экономический стимул работает?». Чтоб ответить на его вопросец, довольно сопоставить некие числа. Правительства и банки развитых стран выручали экономику масштабными вливаниями ликвидности, которые на данный момент равны уже 10 процентам мирового ВВП (Валовой внутренний продукт — макроэкономический показатель, отражающий рыночную стоимость всех конечных товаров и услуг, то есть предназначенных для непосредственного употребления, произведённых за год во всех отраслях экономики на территории государства), докладывает департамент ООН по экономическим и соц вопросцам. Но, считает Стиглиц, эти меры не стимулируют. «Неувязка заключается в том, – пишет нобелевский лауреат, – что значимая часть средств была ориентирована впрямую в буферные капиталы (гарантийный свой капитал банка либо инвестора, создаваемый на вариант грядущего кризиса)… Таковая ситуация ведет к «капкану ликвидности»… Без масштабных вливаний ликвидности может быть обширное распространение банкротств, утраты основного капитала и еще наиболее тяжелый путь к восстановлению». Уже на данный момент экономисты соображают, что действие истории с коронавирусом на экономику продлится еще подольше, чем несколько недель. Сейчас, когда большая часть хозяйств и бизнесов получили «стимулирующие чеки» в собственных банках, эти средства бездвижно лежат на счетах из-за беспокойства о будущем, когда проявит себя отсутствие кредитоспособных заёмщиков, готовых взять новейшие кредиты. Подтверждение у Стиглица обычное: в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) с февраля по апрель текущего года в банках и остальных депозитарных учреждениях, привлекающих валютные средства путём их зачисления на открытые депозитные счета, доступные резервы для заёмщиков возросли практически вдвое – 1,5 до 2,9 триллиона баксов. Это означает, что триллионные вливания ликвидности имеют относительно маленькой эффект. Что еще принципиально? «Доступная ликвидность несет огромную социальную опасность, – отмечает нобелевский лауреат. – Не считая обыденного ужаса долгов и инфляции, есть много обстоятельств страшиться того, что наличность в банках будет применена в денежных спекуляциях». Все эти опаски вкупе препятствуют росту потребительского спроса и инвестиций, нужных для восстановления экономики. Главным условием восстановления, по Стиглицу, является повышение «способности растрачивать». «Лишь правительство может сломать этот грешный круг. Правительства должны взять на себя страхование от нынешних рисков, предлагая компенсации для компаний на вариант, если экономика не восстановится к определенному моменту времени». Ну а что Китай? С 2010 года заработные платы там выросли на 50 процентов – самый высочайший темп роста доходов посреди государств АТР. «Синьхуа» докладывает, что, невзирая на падение объёма наружной торговли, с января по май экспорт КНР (Китайская Народная Республика — государство в Восточной Азии. Крупнейшее по численности населения государство мира) вырос на 5 процентов. А за 18 дней обычного июньского торгового фестиваля китайские почтовые и курьерские компании обработали практически 4,7 млрд посылок, на 48 процентов больше, чем в прошедшем году. Бурному росту объёма продаж содействовали резвое возобновление деловой активности и устойчивый потребительский рынок. Так какой стимул работает лучше? Фото: Reuters Лена ПУСТОВОЙТОВА
Фонд Стратегической Культуры
Источник: